Виртуальный музей Перворечки

1942 год. Оккупация

Летом 1942 года обстановка для нашей страны на фронте серьезно изменилась. Немцы в июле начали наступление на Сталинград и одновременно на Кавказ. 24 июля ими был захвачен Ростов-на-Дону. Еще 20 июля крайком партии ВКП(б) принял постановление об эвакуации скота в горные районы Краснодарского края, 31 июля немцы вторглись в пределы края. Над Кубанью нависла фашистская оккупация.

Колхозы и совхозы продолжали эвакуацию скота. Правление колхоза «Коммуна Трудовая» назначило Лукиенко Федора Николаевича 1921 года рождения гуртоправом одного гурта, и он вышел со скотом 2 августа.

Гурты скота и отару овец надо было переправлять через реку Кубань на пароме. Сейчас трудно представить, как это было.Читаем в словаре Сергея Ожегова. Паром — плоское судно, плот для перевозки через реку людей, повозок, грузов.

Коровы и овцы не лошади и могут пройти за сутки до 15 километров, а ещё им нужен выпас, нужно искать водопой. Люди тоже уставали. Семья Цыганских догнала скот только до станицы  Бжедуховской в Адыгее. Немецкие бомбардировщики бомбили и скот и людей, а вперед и выбросили воздушный десант. Пришлось сдать гурт и отару отступающим частям Красной Армии.

Семье Цыганских надо было возвращаться домой, но как? Краснодар уже захвачен немцами, в хуторах и станицах действовали полицейские. Возвратиться значит погубить всю семью. Полицейские не простят Федору Кузьмичу его патриотические действия.Близ хутора Каневецкого, Цыганские проживали в сарае для просушки листьев табака. Переносили и холод, и голод. И так до марта 1943 года.

Война явилась той суровой почвой, которая взрастила и наполнила подвигами людей того сурового времени. Это были люди чернорабочие воины. Директор Динской МТС Сивак Василий Кириллович привёл на Старокорсунскую паромную переправу колону тракторов. Под бомбежкой и артиллерийским огнем руководил переправой тракторов и другой техники. Тракторы вели и наши Кочетинские трактористки Жулик Анна, Каверина Анна, Снесарева (Хлопкова) Варвара. На переправе директор Динской МТС приказал женщинам трактористкам передать трактора в воинскую часть, а самим возвратиться домой. Ночью, тайком трактористки возвратились в хутор.

8 августа 1942 года Динской район находился уже под оккупацией фашистов.С приходом в Динской район немецких оккупантов колхозы не распускались. На хуторе 1-я речка Кочеты председателем колхоза «Коммуна Трудовая» был Букий, человек не призывного возраста. Человек добрый и отзывчивый, берёг колхозное имущество, никого из колхозников не наказал. Но скрывающиеся на хуторе дезертиры Красной Армии, жившие у Буханьковых под видом подпольщиков, решили расправиться с Букием. 3 февраля 1943 года, когда была слышна артиллерийская канонада со стороны станицы Усть-Лабинской (теперь город Усть-Лабинск), дезертиры взяли под конвой Букия, завхоза Глинина Филимона и конюха Черныша. Арестованных вывели на восточный край хутора и на границе с полями станицы Васюринской расстреляли.

При оккупантах в колхозе «Коммуна Трудовая» велись полевые работы, женщины и дети собирали подсолнечные корзинки, убирали кукурузные початки. Всё свозилось на полевой стан, обрабатывалось и под охраной полицейских увозилось. Работали под конвоем полицейских при скудном питании. С колхозных полей им ничего не давала оккупационная власть. Сельчане надеялись только на свои запасы с огородов.

Мельницы как таковы для людей не мололи, да и опасно было везти,  появились грабители, да и полицейские могли отнять. Поэтому народ   придумывал   всевозможные   конструкции  домашних мельниц. Одежда тоже поизносилась на людях. Ходили в ветхой одежде. Придумывали всевозможную обувь: из старых автомобильных камер, клеили сапоги, из шкур животных изготавливали постолы.

Оккупационные власти вводили тяжелые подати и налоги на население, забирали домашний скот. С приходом оккупантов на хуторе появились свои «доморощенные» полицейские из состава граждан района. Районный атаман Майборода Николай Андреевич ездил на линейке под охраной верховых казаков из предателей. Появлялся он и на хуторе 1-й речки Кочеты к своей любовнице. Некоторые неустойчивые элементы приходили на бригадные дворы и требовали свое имущество, отобранное у них ещё во время коллективизации. Полицейские вели себя вызывающе, проверяли все сундуки и чемоданы у населения под видом поиска оружия и забирали ценные вещи себе.

По утрам они выгоняли колхозников на работу. Были и самовольные расправы над населением. Как-то конвоировали в станицу Динскую учительницу-еврейку и по дороге убили. Полицейские во всём способствовали оккупантам.

В смертельной борьбе с врагом, мужественные воины Красной Армии и партизаны края остановили фашистов в предгорьях Кавказа. Об этом народная молва разносилась сразу и доходила до жителей Кубани, над которыми установился фашистский режим и полицейский надзор. Люди ходили друг к другу и тайно радовались, с большой надеждой ждали своих освободителей.

Зато ещё злее стали полицейские, злобно и подозрительно относились ко всему, что происходило вокруг. После изгнания фашистов, все бывшие полицейские понесли суровые наказания. Их судили по 58 статье (политическая) по десять лет заключения. Многих бывших полицейских разыскивали по всей стране и даже находили на фронтах войны.

Из очерка Сергея Михайловича Бойко