Виртуальный музей Перворечки

ЗЕМЛЯК, ДОШЕДШИЙ ДО БЕРЛИНА

Уставшие от боевых действий и утомительных походов войска 1-го Белорусского фронта остановились в апреле 1945 года у Зееловских высот. 137 стрелковой полк 47 гвардейской дивизии, 8-гвардейской армии находился на Кюстринском плацдарме на Одере. Перед очередным броском на Берлин.

Природа не подчинялась законам войны: всё кругом цвело и молодело. Под тёплым, весенним солнышком солдаты пригрелись, мылись, брились, отдыхали. В небольшом местечке, за садами, сердито фыркали танки, устанавливалась артиллерия. Штабы отрабатывали взаимодействия родов войск, командиры рассматривали в стереотрубы и бинокли подступы к высотам. Зееловские высоты! Они лежали за железнодорожной насыпью, песчаные жёлтые холмы, как уставшие львы. Молчали пулеметы и артиллерийские орудия. Зарывались в землю солдаты армии Чуйкова, а за рекою в садах куковала кукушка. Вокруг было тихо и тепло.

Командир отделения связи этого полка сержант Николай Ляшко, закрыв глаза, сидел у ствола яблони, а мысленно он был на родине — на Кубани. Взглянув на свою видавшую виды гимнастёрку, он вздохнул по своей тёмно-синей форме ФЗУ. Первореченские полицейские, перетряхивающие вещи в материнском сундуке, искали оружие. Обнаружив форму, полицай отложил её в сторону. Не обратил внимание на просьбу матери, грубо оттолкнул её в сторону. — Моя власть, что хочу, то и беру!

...Николая Ляшко призвали в разгар войны, после освобождения Краснодара, 19 февраля 1943 года, и сразу же зачислили в школу младших командиров 200 запасного полка, что базировался в Белореченской.

В середине лета наши войска имели затруднения в наступлении в районе Харькова. Противник отчаянно сопротивлялся, стараясь удержать за собой этот крупный административный и промышленный район. Полк подняли по тревоге. Через два часа были в эшелоне, а через четыре часа немецкие бомбардировщики разносили состав под Тихорецкой. Прибыл генерал Белов, посмотрел на исковерканные вагоны.

— Как, живы мои ребята, мои солдаты?! Это ничего, что вы поцарапаны, в изодранном обмундировании. Самое главное, что вы живы, дети мои! Остальное — дело наживное.

Опять стучали колёса вагонов, вот уже и Украина. Здесь, под местечком Тарановской, Николай Ляшко принял интернациональное отделение из пяти национальностей и смело вступил в бой. Не устоял немец, откатился за Днепр. Войска готовились к форсированию этой водной преграды.

Где выход! Что противопоставить ударной мощи Советской Армии? Выход один — обороняться. Так родился в гитлеровском вермахте план «Вотон». Одновременно противник начал возводить оборонительный рубеж от Балтики до Черного моря, именуемый «Восточным валом».

В составе 3-го Украинского фронта 256 стрелковый полк должен был форсировать Днепр около Днепропетровска. Было  чему задуматься: как преодолеть 700-метровую ширину реки, природную неприступность обрывистого берега да цепи непрерывных дотов?

Рядовой Хабибуллин из Азербайджана взмолился:

—        Товарищ младший сержант, рэчка Днепра ошень болшой.
а Хабибуллин плыть не умеет.

Ляшко обвёл отделение взглядом:

—        Взять плащ-палатки, обрывки кабеля и верёвок. Все за мной.

Углубились в лес. Солдаты отделения смотрели на своего командира: что он задумал?

—        Расстелить плащ-палатки! Набирать крупный хворост и
класть на них, другой плащ-палаткой накрыть, связать по краям.

Когда работу закончили, попробовали упругость своих плотов и понесли к берегу.

—        Оружие и вещмешки на них будем переплавлять. Приказываю привязать всё на плотиках, чтобы взрывной волной не сбросило.

Снаряды и мины пощадили бойцов Николая Ляшко. Переправились. Закрепились. Чтобы развить наступление, надо накопить живую силу, расширить плацдарм.

—        Э-э, товарищ командир, — с хитрым прищуром сказал
Хабибулин, — награда нам положена. Такой геройский дело
сделали.

Ляшко усмехнулся:

—        Что ты, Хабибуллин. Начальству наград не хватает, а нам
сам бог велел Родине честно служить.

В декабре 1943 года Николая Ляшко направили на фронтовые курсы младших лейтенантов. Болезнь все карты спутала. Снова запасный полк. Солдат — всегда солдат. Куда только за время войны не забрасывала его судьба. Потом, в конце войны — стрелковый гвардейский полк (а он готовил к наступлению и принимал пополнение состава и вооружение).

Капитан Добрынин, начальник узла связи, нацелил глаз на младшего сержанта Ляшко и сказал командиру взвода связи Морозову:

—        За три дня обучить телефонистом! Он грамотный, сообразительный, дело освоит быстро.

А Морозов поступил по-другому:

— Вот что, Ляшко, не за три дня, а за три часа будешь телефонистом. Он взял два конца кабеля и показал соединение и подключение к телефонному аппарату.

—Вот так! Чем быстрее, тем лучше. И бегом с этого места. Понял?

 Понял, но только не всё, — честно сказал Николай. — Почему бегом с этого места?

Морозов улыбнулся.

—Да потому, что будешь нужен в другом месте, там во время боя будет такая же дыра. Пехота пойдёт в атаку, но тут оживут огневые точки противника и прижмут наших кочколазов к земле. Надо вызывать артиллерию, а на линии порыв, что, прикажешь пехоте под огнем? Или когда немец пригласит «Ком бите»?

Вот теперь понял и усвоил.

 Ну, а что не усвоишь, то постигать будешь в бою, если не убьют.

...Давно остались позади реки: Днепр, Ингулец, Ингул, Южный Буг, Днестр. С тоской и скорбью смотрели солдаты на пепелище сёл и дымные развалины городов, что оставили после себя немцы.

Уже за спиной солдат остались Ровно, Ковель, Люблин, Варшава, Познань. Весенняя распутица не смогла помешать наступлению Советских войск. Какой адский труд перенесли наши солдаты, добывая мир не только себе, но и всей Европе. Стоит 8-я гвардейская армия у Зееловских высот, что ощетинились дотами, дзотами, рядами колючей проволоки, закопанными по башню танками. Высоты, входившие в территорию оборонительного обвода в полосе между Одером, Нейсе и Берлином. Всё ожесточеннее становятся бои при подходе к вражеской столице. Но боевая мощь Советских войск возрастала с каждым днем.

На рассвете 16 апреля 1945 года начался заключительный этап войны — сражение за Берлин. С Кюстринского плацдарма на Одере устремились на штурм пехота и танки, путь им прокладывала артиллерия. Сотни бомбардировщиков день и ночь обрушивали бомбовые удары.

 Советские войска приблизились к Берлину. Чем ближе к обречённому городу, тем яростнее сопротивление фашистов. Засевших в подвалах домов и бункерах приходилось выкуривать огнеметами. По заваленной битым кирпичом, железом, битой техникой дороге шли колонны пленных немцев, косо поглядывая на грозное советское оружие.

2 мая 1945 года берлинский гарнизон капитулировал. В поверженной столице 3-го рейха гремело русское «ура». Кромешный ад войны окончился. Зачисленный в комендантский взвод сержант Николай Ляшко топтал своими солдатскими сапогами берлинские площади и мостовые. Лихо заломив пилотку, рассматривал поверженный рейхстаг.

— Все! Свалили войну проклятую! Теперь можно и домой. В марте 1947 года старший сержант Николай Ефимович Ляшко, демобилизовавшись, прибыл в родные кубанские края бывалым, крепким физически парнем. На гимнастерки, потеснив медали «За победу над Германией», «За взятие Берлина». «За освобождение Варшавы», отливали серебром две медали «За отвагу». Одна — за Днепр, другая — за Берлин.

 С того далекого послевоенного года и до ухода на пенсию Николай Ефимович работал в колхозе «Победа» села Первореченского. С супругой Натальей Павловной, ныне покойной, они воспитали двух детей. Валентина, окончив фармацевтический институт, работает заведующей центральной аптекой. Владимир тоже имеет высшее образование. Сейчас он — заместитель начальника ГАИ района. Оба душевные, чуткие, пользуются уважением людей.

...Долгая зимняя ночь наползает на село. Но не спится ветерану — болят старые раны, наполняют сердце болью воспоминания о погибших друзьях. Война то и дело врывается в его память то разрывом снаряда, то воем падающей бомбы, то голосами павших бойцов, отстоявших честь и независимость Родины, ушедших в бессмертие. А он, русский солдат, дошедший до Берлина, надеется встретить 50-летие Победы, постоять у Вечного, святого огня, прикоснуться душою к подвигу, который вечно будет жить в памяти поколений.

М.Снесарев. Газета «Трибуна» 22 февраля 1994 года